Русский медведь. Цесаревич - Страница 35

Голицын поежился, как от пронизывающего ветра.

Перед ним шли бодрые ряды солдат, стрельцов, рейтаров, поместного ополчения. Все, что с горем пополам он смог собрать за предыдущий год. В Москве же оставались только потешные части Петра численностью уже под семь тысяч да несколько инвалидных команд из числа стрельцов, неспособных к походам. Тоже, кстати, созданные Петром Алексеевичем для поддержания порядка на улицах города, им снаряженные да поставленные на довольствие. Впрочем, Софья была неумолима, настаивая на том, чтобы Василий не отвлекался на второстепенные задачи. Но он сам понимал, что это – конец. Настоящий. Бесповоротный. И окончательный.

Он обернулся и посмотрел на ее лицо. Такое любимое. Родное. Захотелось плюнуть на все и остаться рядом. Чтобы если уж суждено умереть, то вместе взойти на эшафот. Василий посмотрел ей в глаза, и у него защемило в груди от чувства жалости и бессилия, а на глазах едва не выступили слезы. Потом перевел взгляд на стоящего по правую руку брата и похолодел. Его черные глаза отдавали какой-то бездной, вечностью, пахнувшей на него всем неописуемым ужасом пустоты. Словно не человек перед ним, а нечто невероятное. И в этот момент Петр улыбнулся. Вроде бы по-доброму. Но Голицына словно ошпарило. Он вздрогнул. Отвернулся. И незамедлительно выдвинулся, думая только об одном – чтобы сохранить приличие и не полететь галопом, стремясь поскорее убежать от этих жутких глаз.

«Монстр! Чудовище! Исчадие Ада!» – проносилось в голове у Василия, едва сдерживающегося от нахлынувшего на него ужаса.

Спустя три часа. Кремль

– Государыня, – вошел, поздоровавшись, Франсуа Овен. – Ты звала меня?

– Как продвигаются наши дела? – обеспокоенно осведомилась она. Очень уж странно повел себя Василий.

– Все идет так, как мы и обговорили, – вкрадчиво ответил иезуит. – Я втерся в доверие к твоему брату, и мои люди потихоньку подкладывают яд в его пищу. Но подействует он не скоро. Нужно полгода. Ведь мы не хотим, чтобы кто-то что-то заподозрил? Внезапная смерть здорового и крепкого мужчины вызовет слишком много подозрений.

– Конечно, ты прав. Спешить не нужно, – поспешно согласилась она. – Но как ты смог втереться к нему в доверие? Он ведь довольно подозрителен.

– Все оказалось довольно просто, – с улыбкой ответил иезуит. – У Петра Алексеевича очень много торговых интересов в Европе, поэтому он нуждается в тех, кто смог бы проверять его компаньонов. И я предложил ему эти услуги за определенную плату, разумеется.

– Любопытно…

– Весьма, – кивнул Франсуа. – Признаться, я и подумать не мог, что у него могут оказаться компаньоны даже в Новом Свете. Да не в Картахене или Нью-Йорке, а на самой Тортуге!

– Тортуге? Что это за место? Никогда о нем не слышала.

– О! Это, наверное, самый ужасный остров в мире. Так как на нем обосновались морские разбойники со всей Вест-Индии! Хуже и представить себе сложно.

– И что же его там интересовало?

– Вербовка разбойников, разумеется, – пожал плечами иезуит. – Что еще там может интересовать?

– Погоди-ка… – произнесла Софья. – Ты что, хочешь сказать, что он тут где-то собрал целый рассадник этой гадости?

– На озере. Странно, я думал, что Государыня об этом знает. Петр Алексеевич и не скрывает, что среди его моряков встречаются и те, что в прошлом грабили торговые суда на потребу своей черной душе.

– Все? Хм. И много их там?

– Почитай уже шесть десятков. Большую часть он определил матросов гонять и учить абордажные партии.

– Зачем ему они? Почему добрых моряков не набрал?

– О том Петр Алексеевич помалкивает.

– Это все очень плохо. Просто отвратительно… Кстати, а как у него оказались компаньоны так далеко?

– У голландцев сейчас далеко не самые лучшие годы. А Петр Алексеевич договорился с ними о продаже своих товаров. Несмотря на высокую цену здесь, в Москве, они все равно получают очень хороший навар. А главное – это все быстрее и безопаснее, чем плавать в Ост– или Вест-Индию. В общем, они остро заинтересованы в сотрудничестве с ним и идут на многие уступки.

– У тебя есть контакты этих голландцев?

– Я могу на них выйти, – чуть подумав, ответил Франсуа. – Но зачем они тебе?

– После того как Петр умрет, кто-то должен будет пристраивать товар с созданных им мануфактур. Ты поможешь мне с этим?

– Конечно, Государыня. Конечно…

Глава 6

21 апреля 1689 года. Плещеево озеро. Учебно-тренировочный центр «Заря»

– Государь, – обратился к Петру Алексеевичу Федор Матвеевич Апраксин. – Как ты и велел, я построил батальон морской пехоты для смотра. Они ждут тебя на плацу перед казармами.

– Отменно, – спокойно ответил юный царь. – Комплект полный? Больные есть?

– Никак нет. Было трое, но вчера в строй встали.

– Выгнал, что ли, с госпитальных коек?

– Боже упаси! Яков Федорович нам голову открутит, если узнает о таких проказах. Ты же сам ему о том напутствовал. Да и ты таких шалостей не простишь.

– А Федора Юрьевича вы уже не боитесь? – усмехнулся Петр.

– Так он мелочами столь незначительными не занимается. Это Яков Федорович въедливый и дотошный. За каждую полушку спрашивает.

– Ладно, – хмыкнул царь, – пойдем, посмотрим на нашу морскую пехоту.

Петр улыбнулся и глянул в сторону тихой, спокойной глади Плещеева озера.

Три года уже тут его люди возятся. Целый городок вырос. Да настроили всякого. Вон практически косу отсыпали с дорогой поверху, что уходила далеко в озеро и заканчивалась крепким, большим причалом на нормальных глубинах. Соорудили могучий отапливаемый эллинг для опытного судостроения и практических занятий будущих корабелов и прочих судостроительных специальностей. Артиллерийский полигон возвели вместе с целым комплексом тренировочных площадок. И так далее. В общем, не пересказать, как радовался Петр, наблюдая за всем этим великолепием.