Русский медведь. Цесаревич - Страница 18

Так и сейчас – стрелки высыпали с насиженных мест вполне свежего и бодрого вида, несмотря на то что отряд завершал сорокакилометровый переход.

– Государь, – козырнул Меншиков спустя пару минут. – Рота построена и ждет твоих указаний.

– Отменно, – кивнул Петр. – Форт, по всей видимости, пытаются взять какие-то разбойники. Вон перестреливаться стали. Так что выходи на две сотни и залпами их причеши, благо что пули мы прихватили новые. Задача ясна?

– Так точно!

– Действуй, – снова кивнул Петр и вернулся к наблюдению за группой бандитов, которые заметили их и стали готовиться к приему…

В то же время в опорном форте № 5

– Господи, – тихо причитал Дэвид Росс, испуганно посматривая на весьма приличную толпу матерых разбойников, вооруженных преимущественно холодным оружием, – куда же меня черти занесли? Сгину, как в болоте… даже могилы никто не найдет.

– Государь! – крикнул телеграфист, что наравне с остальными членами опорного форта были вооружены, стояли на угловых башнях форта и готовились к отражению штурма.

– Что?! – рассеянно спросил Дэвид.

– Государь! Видишь вон там, – махнул он в сторону шоссе. – Личный штандарт Петра Алексеевича. Только он такого озорного топтыгина себе в друзья взял.

Дэвид Росс попытался проморгаться и разглядеть животное, что вздыбилось на знамени вдали, но три километра – слишком большая дистанция, тем более для старых, слабых глаз. Все-таки шотландцу было уже сорок три, что по тем временам было очень немало.

– А ты разве видишь, что на том знамени? Далеко ведь.

– Если честно, не вижу, – ответил уже сильно повеселевший телеграфист, – но таких цветов и узора в наших краях ни у кого нет. Да и форма на стрелках новая, петровская. Ее только потешные носят.

– Хм… А ты что, тоже из потешных? Форма-то ведь вроде такая же.

– Так телеграфист же! – с гордостью произнес Фома. – Мы все проходили обучение в Преображенском.

– И что, вас всех английскому языку учат? – удивился Дэвид Росс.

– Отчего же всех? Только будущих командиров, я ведь над местным телеграфом начальствую. Я вот хоть и из боярского рода, а все одно – проходил через строгий отбор и баллотировку. Абы кого в командиры не выдвигают. Но учат языкам изрядно, благо что учителей в Немецкой слободе живет много. И не только английскому. У нас всех делят на несколько групп по способности да желанию, а потом только начинают занятия. Там и немецкий, и французский, и испанский, и итальянский, и вот ваш – английский изучаем. Устный, правда, для разговоров только. Ежели по потешным порыться, то поди со всей Европой переговорить сможем. А некоторые, самые толковые, второй берутся изучать, только в этот раз либо османский, либо персидский, либо арабский.

– О! – одобрительно отреагировал Дэвид. – Похвально! И кто у вас это удумал?

– Так Государь. Силком. Поначалу-то никто не горел особым желанием. Это только через пару лет, как у Петра Алексеевича дела стали налаживаться удивительным образом, к его словам стали прислушиваться с особым вниманием. Кстати, обратите внимание, – кивнул Фома на приближающуюся пехотную роту. – Это первая пехотная рота. Серьезные ребята. На плацу они по три выстрела в минуту дают. Да и штыковые приемы знают неплохо.

– А что они так далеко стали? Не добьют же… О! – удивился Дэвид, не успев развить мысль, так как Меншиков дал отмашку и вся рота, развернутая в двойную шеренгу, дала первый залп и почти сразу за ним второй с двухсот метров. Расстояние большое, но пули Нейслера оправдали себя полностью, так что спустя несколько мгновений после открытия огня среди весьма немалой толпы разбойников стали раздаваться вскрики с матами и попадали некоторые люди.

Разбойники замешкались. Колыхнулись было спустя секунд десять в сторону стрелков, но, поймав второй сдвоенный залп, бросились бежать. Уж больно нажористыми им показались почти две с половиной сотни пуль, отсыпанные им с барского плеча так споро и задорно. А пехотная рота, прибывшая вместе с Петром, перезарядила фузеи и ринулась преследовать супостата с громогласным криком «Ура».

Дэвид тоже кричал, переполняемый эмоциями, и махал своей треуголкой, радуясь этой победе как ребенок. Велика ли честь побить бандитов? Да какая ему в тот момент была разница? Он выжил. Его спасли. Хотя ни он, ни прочие обитатели опорного форта уже и не ожидали выжить, потихоньку молясь и готовясь предстать перед Создателем.

– Победа! Победа! – доносилось со всех сторон резко оживившейся мини-крепости…

Впрочем, Государь сразу в форт не пошел, отрядив один взвод убрать с дороги транспортеры и прочее ротное имущество, а сам с остальными войсками отправился по следам бандитов.

– Их нельзя так отпускать! – крикнул, махнув рукой, молодой парень залихватского вида, когда стрелки проходили мимо ворот, походя добивая раненых супостатов штыками. – Мы скоро!

– И то верно, – кивнул трактирщик. – Слышал я уже о трех нападениях. Откуда только эти тати тут берутся в таком числе? Так после второго не стали посылать погоню и добивать. Так они ночью пришли и подпалили форт, а потом всех, кто в нем стоял или служил, перебили.

– Оу… – удивился Дэвид после того, как ему перевел Фома. – А что случилось в первом случае?

– Взяли форт, людей перебили… потом, как все ценное вынесли, сожгли, – коротко и неохотно ответил трактирщик. – И ведь раньше в здешних местах татей-то особенно и не было. Явно чьи-то происки.

– Так невеликого ума нужно быть, чтобы прознать, кто гадит, – усмехнулся Фома.

– Ты говори да не заговаривайся! – одернул совершенно ненужные крамолы на Софью при иностранцах и прочих случайных свидетелях.