Русский медведь. Цесаревич - Страница 16

– А что, у них не так?

– Не так, конечно. Он говорит, что даже не слышал, чтобы большие корабли в сараях строили. Да и зачем? И чем Петру Алексеевичу не нравится по-голландски корабли рубить? Люди-то недурно в таких делах понимают. Всяко лучше нашего, – махнул рукой Федор Матвеевич.

– Это ты зря, – хлопнул его по плечу Гавриил Иванович. – Государь наш – голова! Видел, какие станки сделал для выделки нитей да ткачества? Вот!

– Так то станки! – возразил Апраксин.

– И как он их измыслил? Помнишь? Продумал все, на бумаге изобразил, а потом плотников подрядил выполнять. Да и потом, со слов тех, кто с ним трудился, отладку проводил быстро и толково. И не на глазок, а расчеты какие-то вел, да такие, что многоопытные плотники не поняли ничего. Цифры, буквы да значки какие-то. Но все делал споро и точно. Ни одной ошибки не было. По крайней мере такой, чтобы все переделывать надобно было. Неточности – то да, но незначительные. Но кто же от них может уберечься?

– И что с того? – чуть прищурившись, спросил Апраксин, пытаясь понять мысль своего сотоварища.

– Помнишь ли ты, как тот корабел голландский сказывал про дела свои и работы?

– Хорошо помню. Не раз, поди, беседовали.

– Так ведь не ты один. Забыл разве, как я пытался прознать о том, как они расчеты делают? И что он мне каждый раз отвечал?

– Что настоящий мастер пропорции добрым глазом видит и в расчетах не нуждается.

– Вот то-то и оно, что не нуждается, – усмехнулся Головкин. – Меня тогда думки и взяли. Отчего их мастера, что на глазок все способны оценить да измерить, станков, что Петр Алексеевич измыслил, первыми не соорудили? Ведь добрые станки. Их любой заводчик с руками оторвет, предложи мы их на продажу. Столько ткани делаем, что вся остальная Москва не угонится, а всего сотня душ при мануфактуре состоит. Вон всех наших служилых добро одели, да рванья более не терпим, даже у простых крестьян, что Государю служат. И торг держим. Да так, что даже в Англию увозили нашу ткань из Кукуя. Немного, но то важно само по себе. Раньше ведь они нам везли, и никак иначе. И денег станки приносят изрядно. Без них, почитай, ни этой затеи не было, ни дороги, да вообще практически ничего из начинаний Государя нашего.

– Ткацкие да прядильные станки у Петра Алексеевича действительно добрые получились, – кивнул Апраксин. – Против ничего и не скажешь, даже если захочешь.

– И с махиной швейной дела обстоят точно так же, – улыбнулся Гавриил Иванович, – той, что с февраля в малом цеху мануфактуры работает. Приводится в действие от одной ножной педали, но шьет так быстро да ровно – ни одна девица не угонится. Стежок к стежку. Ведь тоже его поделка? И тоже – сначала с бумагами возился да считывал что-то, а потом с мастеровыми сел и соорудил чудо-механизм.

– Верно, – задумчиво подтвердил Федор Матвеевич. – И ежели пойдет в дело, то эта швейная махина очень нам поможет и с пошивом формы, да и прочим, ускорив дела да упростив. Хм. Ты знаешь, – чуть подумав, заметил Апраксин, – а ведь у него действительно очень много уже странных поделок. И эта палата мер и весов, и химическая изба, и картографическая, и так далее…

– Причем нужно отметить, что все работает, – подмигнул ему Головкин. – Помнишь, как мы с тобой перешучивались по поводу той затеи с пережиганием извести при большом жаре? Глупости, дескать. А потом от удивления глазами хлопали, как телки, когда Петр Алексеевич металл резать стал своей лампой да сваривать воедино. А теперь вон на каждой этой каланче фонари на тех камешках работают и ярко светят.

– Да уж, – хмыкнул Апраксин. – У него на удивление работает все, за что ни возьмется. Да делает все так, словно он не новое измышляет, а что старое вспоминает, виденное не раз и не два.

– Так неужто ты думаешь, что он без ума и это все задумано? Да, Петру Алексеевичу всего тринадцать годиков, но выглядит он уже на все восемнадцать, а умом и нас с тобой, вместе взятых, обойдет не вспотев. Послушал я тогда голландца, что отказался с нами работать, так как не желаем выполнять его указания, и сел разбираться над чертежами да рисунками, что нам Государь передал. Чтобы не бездумно выполнить, а понять, что к чему. Да письма ему писать, дескать, объясни, сделай милость. Он не ломался. Объяснял, да подробно, с уточнениями и пояснениями к деталям и расчетами. Так что уже через пару месяцев проникся я и понял, что голландец тот неуч и шарлатан.

– И как же тогда этот неуч корабли в Амстердаме строил? – скептически уточнил Апраксин.

– А я почем знаю? – улыбнулся Головкин. – Может, он их вообще и не строил, а доски где в сторонке тесал.

– Что же ты такого понял с этим сараем?

– Ежели по основным местам, то сам посуди – вот зачем нам этот огромный сарай для строительства корпуса корабля? В принципе дурость. Ведь можно и под открытым небом. Верно? Верно. Но так да не так. Какая у нас погода в здешних местах? Много ли дождей? А зимой? Полагаешь, что по пояс в снегу под пронизывающим ветром дела пойдут у корабелов споро?

– Да никак не пойдут. Только зачем нам в такую погоду корабли строить? Переждем и продолжим.

– Османы тоже будут ждать, пока ты тут нежишься на печи?

– Вряд ли, – хмыкнул Апраксин. – Если так, то согласен, дело хорошее. Я же не думал, что Государь гонится за спорой стройкой, невзирая ни на что.

– А мог бы и спросить, – лукаво улыбнулся Головкин. – То не секрет великий. Он во всех делах время ценит превыше всего. Однако Петр Алексеевич не только для этих целей сарай корабельный ставить удумал. Помнишь те могучие балки? Так вот – вскорости нам привезут механизмы: лебедки, поворотные стрелы и прочее. Туда и закрепим, дабы можно было много проще обычного тяжести поднимать да на верхотуру заносить. Да и даже обычный шпангоут, что весит немало, с такой стрелой и лебедкой сподручнее ставить, а не мужичкам надрываться, рискуя быть придавленными. А помнишь ты про фонари на вытяжке из земляного масла, которых только сейчас уже три десятка привезли для нужд хозяйства? Ведь если их по стенам развесить, то можно в несколько смен, как на ткацкой мануфактуре, работать. То есть и днем и ночью, круглый год. И погода нам не помеха. Зимой огромные ворота закрыл, костры в глубине амбара разложил, да отапливай. Холодно, конечно, но не так. И ветер огонь не задувает, да снег не засыпает. А через пару лет Государь обещает прислать железные печки, которые и греют сильнее, и от пожара защищают.